Война не обошла стороной нашу семью, как, впрочем,  и большинство российских семей. Мой дед, Черчинцев Алексей Трофимович, воевал на финской войне, прошел всю Отечественную войну, несколько раз был  тяжело ранен, замерзал в окопах на Ленинградском фронте, вернулся домой весь в шрамах, дожил до 84 лет. Мамин дядя – Шаткин Алексей Михайлович, также прошел всю войну, вернулся домой без руки и без ноги, но инвалидом никогда себя не чувствовал: построил дом, вырастил двоих детей, прожил более 90 лет. Они были сильными по характеру людьми, никогда не жаловались на судьбу, рассказывать о войне  не любили, наверное, слишком тяжелы были эти воспоминания.

Мои родители - также  участники Великой Отечественной войны. Отец – Борисин Иван Григорьевич, был радистом, воевал на Кавказе, в совершенстве владел таким средством связи, как азбука Морзе.

 Мама – Борисина (Черчинцева)  Клавдия Алексеевна с первых дней войны была зачислена вольнонаемной в сформированный в Энгельсе  эвакогоспиталь №1694. В начале 1943 года ей было присвоено звание младшего лейтенанта медицинской службы, а работала она все годы войны старшей операционной сестрой. Эвакогоспиталь,  недолго пробыв в Энгельсе (в здании нынешней средней школы №2), продвигался вслед за фронтом через Орловскую, Брянскую, Курскую области, по территории Белоруссии, Польши.

Мама часто рассказывала нам о войне и всегда плакала при этом. В ее обязанности входила подготовка инструмента и материалов к операциям (стерилизация в автоклавах), ассистирование на операциях хирургам (когда хирург, не оборачиваясь, протягивал руку  за очередным инструментом, а медсестра должна была быстро подать нужный инструмент, выполнять вспомогательные действия, к примеру, поставить зажимы на сосуды, промакнуть кровь и т.п.), послеоперационные перевязки раненых. Кроме того, когда госпиталь перемещался на новое место дислокации, в обязанности среднего и младшего персонала входила подготовка к развертыванию палат и операционных, то есть приходилось отмывать и приводить в порядок неприспособленные помещения в домах,  сельских избах, чтобы обеспечить необходимый уровень стерильности. Несколько раз госпиталь попадал под обстрелы, в один из таких обстрелов мама получила травму ноги, с тех пор больное колено беспокоило ее всю жизнь.  

Вспоминала мама,  с какими замечательными врачами ей довелось работать, я запомнила фамилии хирургов Гергенрейдера, Л. Н. Полянского. Вспоминала о многочасовых операциях, которые шли одна за другой, а когда становилось совсем невмоготу, медикам  чуть приоткрывали маску на лице и давали глоток воды и кусочек хлеба. Особенно большой поток раненых был после битвы на курской дуге, ранения у всех были тяжелые, большинство танкистов были сильно обожжены. Когда госпиталь вслед за фронтом передвигался по Белоруссии, было много раненых, у которых из-за сырой погоды долго не заживали раны, начиналась гангрена, а дальше – неминуемая ампутация. У мамы была, как говорится, «легкая рука» и на перевязку к ней раненые выстраивались в очередь.

В редкие минуты отдыха медсестры собирались вместе и мечтали о мирном времени. Однажды  пожилая врач поинтересовалась, о чем мечтают молодые девчата, что в первую очередь они будут делать, когда закончится война? Ответ был единодушным,  в первую очередь, все мечтали об одном – отоспаться! Спать, действительно, часто приходилось по 2 -3 часа в сутки. Вспоминала мама свой офицерский паек, который ей стали давать  раз в месяц после присвоения офицерского звания в 1943 году. Сливочное масло и шоколад съедались сразу, они хоть немного помогали восстанавливать силы.

Встретила мама победу в Польше, в г. Пулавы. Когда в госпиталь пришла эта радостная весть, все, кто был свободен и мог передвигаться,  выскочили на улицу, смеялись, плакали,  стреляли вверх из табельного оружия – радость была безмерная. Пока  госпиталь сворачивал свою работу, персоналу предложили съездить в лагерь смерти Освенцим. По дороге к концлагерю все шутили и смеялись – наконец-то закончилась война, а когда увидели своими глазами эту «фабрику смерти», где пунктуальные немцы сортировали все, что можно было снять с узников перед смертью – золотые коронки, волосы, горы детской и «взрослой» обуви, увидели печи и огромные штабеля дров, радость победы сменилась болью.  Обратную дорогу все молчали, кто-то  плакал, вспоминая своих погибших родственников и друзей. Возили свободный от дежурства персонал и в Берлин, мама говорила, что где-то на стене Рейхстага есть и ее роспись.

Вернувшись с фронта,  мама еще много лет отдала медицине: работала операционной сестрой в онкологической больнице, акушеркой в роддоме, медсестрой неврологического отделения в городской поликлинике №1.

День Победы всегда был и остается в нашей семье самым главным праздником в году. Как святыню мы храним награды наших родителей: медаль за Победу над Германией, орден Красной Звезды, многочисленные медали и ордена к юбилейным датам со времени окончания войны.

Музыка помогала быстрее залечить раны...

неужели война закончилась и можно снять военную форму?!

в редкие минуты отдыха, мама - вторая справа в нижнем ряду...

идет операция

с подругами-медсёстрами (слева)

с подругами-медсестрами (стоит)

папа...

мама...

фотография 1917 года, справа - мои дедушка и бабушка.